Я с глубоким уважением отношусь к Александру Ивановичу Бастрыкину. Считаю его высокопрофессиональным руководителем.
Мы очень ценим уровень взаимоотношений, который сегодня сложился между Следственным комитетом России и Национальной медицинской палатой (НМП), юридически облеченной представлять интересы всего врачебного сообщества страны.
У нас создана совместная рабочая группа по внесению изменений в законодательство, представители НМП приглашаются на приемы жителей страны, которые проводит председатель Следственного комитета, А.И. Бастрыкин выступал с развернутым докладом на последнем съезде НМП (2019 г.). Большое значение имеет признание следственными комитетами созданной НМП оригинальной независимой медицинской экспертизы, одной из лучших в мире, обезличенной и экстерриториальной, возглавляет которую не медик, а судья или юрист. Наша экспертиза стоит на стороне истины и наказывает и врачей, если они допустили ошибку. Только за последнее время региональные следственные комитеты и Центральный аппарат Следственного комитета России направили на независимую профессиональную медицинскую экспертизу в НМП более 40 дел. И наше взаимодействие развивается и, надеюсь, будет еще активнее развиваться.
Конечно, А.И. Бастрыкин сам не является врачом или конкретно микропедиатром. И он делает выводы на основании тех заключений, которые ему подготовили подчиненные.
Считаю, что следователи, которые занимались делом калининградских врачей, обвиняемых в преднамеренном убийстве новорожденного, просто подставили председателя Следственного комитета.
Следователи заключили, что несчастная женщина родила в Калининграде ребенка недоношенного, но вполне жизнеспособного. Что понимают следователи под термином «вполне жизнеспособного»?
У читателей может создаться впечатление, что ребенок родился недоношенным, но вполне здоровым. Такой розовенький, сразу громко закричал, сам стал дышать и пр. Крайне недоношенного ребенка весом в 700 грамм сложно считать вообще абсолютно жизнеспособным, т.к. смертность у таких детей высокая во всем мире, а у выживших нередко возникают тяжелые, в том числе и неврологические расстройства. Мало того, совсем немного лет тому назад в СССР, а потом и в России не относили вообще смерть ребенка весом до 1 килограмма к причинам младенческой смертности. Умер и умер по естественным причинам. Только в последние годы, в том числе и в какой-то степени при участии автора этой статьи, мы перешли на международные критерии живорожденности.
В данном случае у матери это вторая беременность. Предыдущая закончилась печально. Она жила в Калининграде, но официально нигде не наблюдалась. На сроке 23 недели беременности начались роды. За 54 часа (!) до обращения в родильный дом отошли воды. Родился глубоконедоношенный мальчик. Сразу потребовалась искусственная вентиляция легких, ребенок был заинтубирован и начата комплексная терапия. Он родился по сути в агональном состоянии.
И как при этом следователи могли докладывать руководителю, что ребенок родился «вполне жизнеспособным»?
Далее привожу целиком следующую цитату из интервью председателя Следственного комитета: «Для поддержания жизнеобеспечения ребенка требовались определенные ресурсы, и согласно материалам уголовного дела Елена Белая (прим. и.о. руководителя родильного дома) ресурсы эти на ребенка тратить не желала, предположив, что он все равно умрет позже, что ухудшило бы статистику регионального перинатального центра, куда они должны были направить ребенка для дальнейшего лечения. Поэтому следствием выдвинута версия о том, что врач приняла решение совершить убийство новорожденного, оформив все так, будто он умер при родах».
Зачем же так подводить председателя Следственного комитета?
«Для поддержания жизнеобеспечения ребенка требовались определенные ресурсы, и согласно материалам уголовного дела Елена Белая ресурсы эти на ребенка тратить не желала». О каких ресурсах идет речь? У новорожденного ребенка была болезнь гиалиновых мембран — поражение слизистой дыхательных путей. При этом действительно нужно ввести дорогой препарат куросурф, стоимость которого составляет более 25 тыс. рублей. Когда следователи начали свою работу, они обвинили врачей в том, что куросурф не вводили и экономили на ребенке. Потом это обвинение отпало, так как было доказано, что куросурф все же вводили. Кроме этого ребенок получал всю необходимую инфузионную терапию и не только.
Спрашиваю региональных следователей: о каких ресурсах идет речь, которых ребенок не получал, и на чем экономил родильный дом? И еще раз спрашиваю их: зачем ставить руководителя Следственного комитета в такое неудобное положение?
И далее следователи для своего руководителя подготовили следующую идею, суть которой заключалась в том, что новорожденного нужно было убить, чтобы не ухудшить статистику регионального перинатального центра. При чем здесь другое учреждение — перинатальный региональный центр? Речь могла идти о статистике самого родильного дома, но не регионального центра. И если исполняющий обязанности главного врача родильного дома просила действительно определить его как мертворожденного и подделать историю болезни, то она должна за это ответить по закону, но это не имеет никакого отношения к «убийству» ребенка.
Цитата из статьи: «Выводы о квалификации были сделаны на основе совокупности доказательств: заключения комиссионной комплексной судебно-медицинской экспертизы о причине смерти ребенка, спектрографической и других экспертиз».
Самое интересное здесь в доказательстве того, что «ребенка убили» в результате введения магнезии — спектрографическое исследование. Этим исследованием определялись 27 показателей. Из них приведены результаты только 9 показателей. Из них повышенными нашли железо, медь, магний и цинк в печени, почках и желудке. Исследователь сделал две оговорки. Первое, что исследование проведено в пределах чувствительности используемой методики, и какая это чувствительность, нам неизвестно, и второе, что полученные показатели превышают допустимые значения для взрослых. Данных о детях исследователь не приводит. На этом основании следователи делают вывод, что ребенка убили введением смертельной дозы магнезии. Но мы имеем опубликованные данные по маленьким детям. И по ним приведенные исследователем показатели соответствуют нормам. Просто у взрослых и у маленьких детей многие нормы разнятся. Кроме того, вскрытие было проведено только на четвертый день после смерти, а спектрографическое исследование проведено вообще через 5 (!) месяцев после смерти ребенка. Специалисты говорят, что истинные данные мы можем получить, только если это исследование будет проведено в течение часа-двух после смерти, но не через 5 месяцев.
И как, кстати, мы можем объяснить найденную повышенную концентрацию меди, цинка и железа в печени? Что ребенку вводили не только смертельную дозу магнезии, но и цинка? Таким образом, данные спектрометрии не могут быть доказательством убийства новорожденного.
Вообще вопросы судебно-медицинской экспертизы также нуждаются в совершенствовании. Действительно, она проведена дважды, но фактически одними и теми же специалистами. По опыту работы независимой профессиональной медицинской экспертизы Национальной медицинской палаты большое число официальных экспертиз, иногда проведенных по три раза, оказалось с изъянами. Мы зачастую опровергаем судебно-медицинскую экспертизу, т.к. она бывает некачественной.
В то же время со своим мнением в защиту доктора Сушкевич выступило крупнейшее в стране российское общество неонатологов. Ее поддержала Национальная медицинская палата Калининградской области.
С убийством ребенка магнезией тоже не все так просто. Оно основано на показаниях только заведующей отделением новорожденных Т.Н. Косаревой, которая свидетельствует о том, что убийство ребенка произошло на ее глазах.
Однако при первом допросе 14 ноября 2018 г. Т.Н. Косарева ни слова не говорила о введении Сушкевич магнезии ребенку. Мало того, она, дословно отвечая на вопросы следователя, заявляла, «что ребенок требовал реанимации и что исполняющая обязанности главного врача Белая сказала нам, чтобы мы делали все возможное, чтобы ребенок умер. Но ни я, ни врач РПЦ (Регионального перинатального центра Сушкевич) на это не соглашались». И далее: «Мы с врачом (Сушкевич) спасали ребенка, вводили ему все необходимые препараты. И далее и.о. главврача Белая потребовала от Сушкевич, чтобы она возвращалась в РПЦ. Однако Сушкевич все равно не уезжала».
На вопрос следователя к Косаревой: ребенка Ахмедовой отключали от аппарата ИВЛ? ответ был дословно такой: «Нет, его никто не отключал. Он умер, находясь на аппарате, подключенном к нему. Мы делали все возможное и пытались его спасти, продлить его жизнь, однако учитывая, что ребенок был крайне недоношенным, он скончался». На прямой вопрос следователя: новорожденному Ахмедову вводился аппарат магнезия? (Вероятно следователь имел в виду не «аппарат», а «препарат») ответ был такой: «Мной не вводился. Вводился ли кем-нибудь другим, я не в курсе».
По показаниям Косаревой, ребенка лечили. «Я видела на инфузомате (прибор для введения растворов) адреналин, допамин, глюкозу, физраствор, натрия гидрокарбонат, кофеин».
В протоколе допроса еще через полгода (15 мая 2019 г.) появляется новелла об убийстве ребенка Сушкевич путем введения магнезии, но одновременно врачом Косаревой отмечено, что «Сушкевич сразу же включилась в активную стабилизацию ребенка — давала указание медсестрам отделения взять кровь на анализ, измерить давление, проверить кислотно-щелочное состояние (для оценки степени ацидоза, то есть углекислоты в крови, уровня pH и кислорода в крови), руководила лечебными мероприятиями, принимала меры по расширению терапии, определяла объем и порядок оказания медицинской помощи Ахмедову, а персонал роддома обеспечивал выполнение всех назначений».
Однако почти через полгода, 15 мая 2019 года, Косарева резко меняет свои показания, обвиняя Сушкевич в убийстве. Может быть заставили, хорошо поработали, загнали в угол? У нас это уже было в 1953 году, когда обвинили группу врачей в убийстве и в 1937 году достаточно примеров. Почитайте.
Интересно, что одновременно с этим утверждением более чем через полгода, 12 декабря 2019 г., на допросе врач Косарева добавила, что врач реаниматолог Сушкевич отдала распоряжения по терапии: «добавила в инфузионную терапию лекарственные препараты допамин и натрий гидрокарбонат, а медицинский персонал роддома обеспечил эти назначения». Она подчеркнула, что «решение о переводе в центр должно приниматься мною (как заведующей отделением новорожденных) и Сушкевич совместно». В конце протокола допроса вдруг, как бы мимоходом, появляется вопрос следователя об убийстве новорожденного Сушкевич, причем без упоминания о магнезии. Короткий вопрос и короткий ответ.
В допросе и.о. главного врача родильного дома Е.В. Белой от 9 марта 2020 года она сказала, что когда она вошла в палату интенсивный терапии, перед смертью ребенка, то увидела, как Сушкевич делает непрямой массаж сердца, спасая ребенка, и ясно слышала, как Сушкевич попросила Косареву развести адреналин, и именно Косарева ввела адреналин в пуповину. Сердцебиение не восстанавливалось. Ни о какой магнезии речи не было.
В целом, если анализировать всю эту историю, можно сделать вывод о том, что во многом сыграл чисто человеческий фактор, который создал нездоровую обстановку в коллективе, что нередко возникает при смене руководства. Кроме того, обращаю еще внимание на тот факт, что сразу первично в следственный комитет обратилась не мама ребенка, а анонимный человек, сообщивший об убийстве ребенка в родильном доме.
Конечно, при оказании медицинской помощи этому ребенку были недостатки.
К ним относятся:
— Отсутствие врача неонатолога во время родов, что ставит под сомнение приведенные данные о том, что ребенок родился с оценкой 3 по шкале Апгар — системе быстрой оценки состояния новорожденного для определения ему объема экстренной медицинской помощи и прогноза развития. Оценка производится неонатологом на первой, пятой и 10 минутах жизни. Когда ребенок родился, врача неонатолога не было рядом. Она была на другом этаже. Ее не позвали заранее. Она увидела новорожденного уже принесенного акушеркой в палату интенсивной терапии.
Вот какие показания дает сама микропедиатр: «Около 04 часов 30 мин. 06.11.2018 мне позвонила на мобильный телефон Болашенко (врач акушер), которая сообщила о том, что у Ахмедовой произошли роды». И далее: «Я осмотрела ребенка и определила, что у него имеется один из признаков живорождения, а именно у него имелось сердцебиение. Соответственно, не определялось самостоятельное дыхание, пульсация пуповины, произвольные движения, то есть иные признаки живорождения». Следовательно, состояние ребенка нужно было оценить самым критическим в один балл, а не в три балла, что дает минимальные шансы на жизнь.
— Допущенное падение гемоглобина до критических цифр.
— Запоздалый вызов бригады реаниматологов-неонатологов из регионального перинатального центра.
— Отсутствие информирования вышестоящих руководителей роддома дежурной бригадой о поступлении такой роженицы и рождении ребенка в критическом состоянии.
Учитывая доказанную подделку документов по настоянию исполняющего обязанности главного врача родильного дома Белой, считаю, что ее следует лишить врачебного диплома.
Врачей Широкую, непосредственно подделавшую историю болезни, и Косареву, давшую ложные показания — наказать.
Доктора неонатолога Кисель направить на внеочередную переподготовку по неонатологии с последующей первичной специализированной аккредитацией.
Все вышеперечисленные недостатки никакого отношения не имеют к преднамеренному убийству новорожденного.
Из опроса медсестры Елизаровой: «Сушкевич я знаю больше трех лет. Она пунктуальный, спокойный, уверенный врач, грамотная, всегда в обязательном порядке заполняла все необходимые документы».
Обсуждаемую тему я знаю не понаслышке, так как много лет своей жизни я посвятил хирургии новорожденных.
Вообще, когда читаешь протокол допроса мамы ребенка, создается впечатление, что это говорит человек, прекрасно знающий и владеющий русским языком, но при этом, как свидетельствуют материалы следствия, она очень плохо говорит по-русски.
Я не верю в убийство новорожденного. А у следователей, вероятно, очень богатая, мягко говоря, фантазия. Отличные специалисты по драматургии. И подставлять председателя Следственного комитета некрасиво.
Настоящую статью прошу приобщить к делу.
Л. М. Рошаль
Источник: Российская газета
